Возвращение в мир смерти - Страница 50

Эта мысль обожгла Язона. Он скомандовал в микрофон «стоп» и дернул левый тумблер на себя. Никто не мешал ему. Удивительно. Он снова сидел в уютной радиорубке, напоминающей годы юности на Скоглио, рядом была Мета. Откинувшись в кресле, она, казалось, безмятежно спала с мирной улыбкой на губах. Но потом что-то, возможно невольный телепатический сигнал Язона, заставило ее вздрогнуть и вернуться к реальности по той же, обозначенной Солвицем схеме: микрофон — тумблер — наушники на стол. Даже электроды с иголками отцеплять не требовалось.

— Все в порядке? — спросила Мета.

— Вроде да, — нерешительно ответил Язон.

— Интересно? — задала она новый вопрос.

— Еще бы! По-моему, очень.

— Тогда продолжаем обучение!

Неожиданный энтузиазм Меты подстегнул его, и он уже было снова погрузился в информационный сон, когда она тронула его за руку:

— Погоди, Язон, если ты думаешь, что выбраться отсюда совсем просто, читай внимательнее дополнение к инструкции номер тридцать девять пятого раздела общего технического паспорта.

— Тридцать девять? — ошарашенно спросил Язон. — Я добрался только до тридцать седьмого.

— Очень плохо, — пожурила Мета. — А там еще есть приложения.

Он снова нырнул в потоки информации и очень скоро понял, что все эти этапы уже проходил до него Солвиц, нащупывая лазейку для выхода из бесконечной запутанной борьбы с собственной злобой и подлостью. Но обходного пути не было, требовалось последовательно пройти все стадии логического осмысления возникшей ситуации. Он карабкался по этим стадиям, как альпинист по отвесной скале, и это было не то чтобы тяжелее, а как-то все медленнее и медленнее с каждым шагом. Подступало чисто психологическое утомление. Сделать паузу? Выйти на волю? Отдохнуть? Ну уж нет! Тогда он не сумеет включиться в поиск с прежним энтузиазмом. Да и вообще, элементарно утратит саму нить начатого поиска.

А нить эта вилась по очень замысловатой траектории, порою буквально завязываясь узлами.

Чтобы приблизиться к главной разгадке, Язону приходилось влезать в дебри теоретической геронтологии (и в самые потаенные уголки древнейшей то ли науки, то ли магии, имя которой психология;

Геронтология — наука, изучающая старение живых организмов не обошлось без подробного изучения целого ряда биохимических процессов, а также юридических основ гипотетической цивилизации андроидов; и в любимую историю человечества планеты Земля Язон, конечно, тоже нырнул, все-таки доктор Солвиц был порождением именно земной культуры. Но как же не хотелось выныривать обратно! Как увлекательно было путешествовать по древним эпохам! Чувствуя, что слишком увлекается, Язон останавливал себя и скидывал всю любопытную информацию, как и рекомендовал Солвиц, на материальные носители, дабы осмыслить потом. Ведь память все-таки небезгранична. Но как же неудержимо, как сильно хотелось изучить это все сейчас, здесь, не откладывая! Меж тем загадочный алгоритм поиска вел вперед и вперед, через физику и политику, через эстетику и лингвистику, через астронавигацию и экстрасенсорику — к спасению, к обитаемым мирам, разбросанным в пространстве, к свободе. Да не был ли этот путь по определению бесконечным, не был ли он искусно запрограмированной моделью действительного пути галактической цивилизации? Как быть тогда? И как понять это? Как успеть разобраться? Как вообще поступить?!

О высокие звезды! Он что, забыл? Ведь есть еще правый тумблер — уплотнение времени. На крайний случай. И тогда, используя всю мощь своих телепатических способностей, Язон, не выходя сам из информационно-гипнотического транса, сумел увидеть Мету. Все за тем же столом. Она сидела, не сняв наушников, по обыкновению закинув руки за голову и прикрыв глаза, а правый тумблер на ее панели был уже включен. Включен!! Значит, пора. Этот последний штурм он посвящает своей любимой. И они выберутся отсюда. Обязательно выберутся, если будут повсюду оставаться вдвоем.

Щелчок! И снова — розовый туман А дальше — странное ощущение. Мозг продолжает решать ранее поставленную задачу, а тело существует теперь совершенно самостоятельно. Тело его шагает по коридору, устланному мягким бордовым ковром. Тихая музыка доносится из боковых дверей, а впереди слышен неясный, мерный, все нарастающий гул. Очень знакомый гул: сдержанное многоголосье, шелест, постукивание, тихие звоночки и изредка громкие выкрики: «Полтора миллиона на черное!», «Сто пятьдесят на зеро», «Все ставки удваиваются!». Это крупье. И голос такой до боли знакомый! Или у всех крупье одинаковые голоса? На какой же это планете он последний раз играл в рулетку? Кости все-таки лучше поддаются мысленному приказу, все-таки лучше… Хотя и тяжелое колесо удавалось тормозить там, где надо.

Он все ближе подходит к заветной двери, уже ощутимы запахи дорогих духов, тяжелых пыльных портьер, хорошего табака, традиционного паркетного лака и тонкий, непередаваемый запах денег.

Он входит в залу, и все взгляды устремляются на него. Вздох восторга и радостного предвкушения небывалого шоу прокатывается по толпе многоопытных игроков, богатеньких идиотов и расфуфыренных дамочек.

Язон подходит к столу и бросает на зеленое сукно увесистую пачку жемчужно мерцающих галактических кредиток. Крупье с треском разламывает новую упаковку костей. Официант подбегает с подносом, полным разнообразных бокалов и рюмочек. В горле пересохло, голова трещит, выпить хочется невыносимо, но Язон знает: ничего крепкого перед игрой нельзя. Телекинез — капризная игрушка. Чуть качнет тебя влево-вправо — и удар мимо цели. Он выбирает высокий тонкий бокал альдебаранского с золотой крошкой (в нем всего девятнадцать процентов алкоголя) и делает несколько глотков. Все. Начали.